Павел Торгашов: шаг в будущее

Автор: Черненко Анастасия.

С Павлом Торгашевым мы пересекались то на тренировках, то на соревнованиях с 2009 года. Возможно, из-за такого долгого знакомства я не ожидала, что интервью принесет какие-то сюрпризы. А зря...

Сговорились на интервью мы молниеносно, Павел просто сказал: «Приеду, куда скажешь». Я выбрала небольшую кофейню в самом центре Москвы. Разговор начался с тем, далеких от стрельбы.

— Для нашей женской части читателей, скажи, пожалуйста, когда ты собираешься жениться?

— Я думаю, это время наступит, наверное... Я так себе наметил, что после 30 я буду начинать об этом думать.

— Хорошо. А какие девушки тебе нравятся?

— Сложный вопрос. Если по легкому ответить, я люблю ухоженных, культурных девушек, с чувством юмора. Про красоту говорить глупо, красота — это слишком разное.

— Тогда скажи, какое оружие тебе нравится?

— Это еще более сложный вопрос! Наверное, я люблю карабины. Очень люблю, но из-за того что у меня специализация сейчас на пистолете, я никак не могу к ним добраться.

— А в планах есть специализация на карабине? Или вот, например, в PCC тебя очень ждут.

— Это точно будет, все зависит от целей. Я всегда рассуждаю от поставленных целей. Не просто так: я хочу попробовать карабин, или я хочу попробовать ружье, и будь что будет.

Сейчас, в принципе, я могу сказать, что цели в пистолете, которые я поставил себе на этот год, я выполнил с лихвой. Сейчас время ставить цели на следующий год. И если что-то будет меняться в жизни или в нашей Федерации, в зависимости от этого я буду ставить новые цели.

Так, конечно я бы хотел начать стрелять карабин. Но тогда нужно полностью на него переходить, специализироваться на нем, а не на пистолете.

А PCC пока «нелегалка», его даже в следующем году не планируют вносить в отдельную дисциплину. Его стреляют только у нас и в Америке. Я так смотрю, если разовьется этот класс, то тогда я подключусь. Это длинноствол, очень легко тренироваться с ним, тактика прохождения упражнений как в пистолете, мне легко будет перестроиться. Почему бы и нет...

Вообще я открыт для предложений.

— Ты можешь назвать себя профессиональным стрелком?

— Профессиональный стрелок — это понятие растяжимое. Профессиональный спортсмен это человек, кто полностью обеспечивает себя за счет спорта, имеет спонсоров, у него есть четкая подготовка, тренерский штаб. Все как положено. Назвать меня профессиональным спортсменом с этой точки зрения невозможно.

Получаю ли я основной доход со стрельбы? Да, это мой основной доход. Но являюсь ли профессиональным спортсменом — четко могу ответить нет.

Я могу назвать единственного профессионального спортсмена в стрельбе у нас в стране — это Маша Гущина. Я не получаю помощи извне за то, что я выступаю. Все мои тренировки, соревнования — все это оплачивается за мой счет и за счет моей команды. Когда человек выступает на соревнованиях и платит сам за себя, он не может называть себя профессиональным спортсменом. Любитель, наверное, — это про меня.

— Ну а спонсоры у тебя есть, которые тебя поддерживают?

— Есть люди, которые мне помогают. Роман Носик, Андрей Нешель, Роман Павлович Зенцов — члены моей команды Zorkiy Team. Я не могу назвать это спонсорством, скорее, взаимопомощью: я их тренирую, они мне помогают.

Эстонский магазин IPSCstore сейчас заинтересован во мне. Он пока не является моим генеральным спонсором, но помощь оказывают. Они сильно помогли мне на Чемпионате Мира с пистолетом и патронами. Можно сказать, что благодаря IPSCstore и Диме Ееману в нашей стране появилась серебряная медаль с чемпионата мира.

Спонсорам дверь открыта. Любое хорошее предложение или контракт я готов рассмотреть, поговорить. Можно прямо сразу ко мне обращаться, и по поводу контрактов и по проведению семинаров. Сейчас уже очень много семинаров у меня запланировано, стоят в графике.

— Если какой-то региональный клуб захочет пригласить тебя на семинар, куда им писать?

— Везде можно писать, в любую социальную сеть, где вы меня видите. Почта или мой телефон, если есть, — спокойно пишите и звоните. Я всегда отвечаю, ни про кого не забываю.

— Посвяти нас в твою повседневную жизнь: тренировки в зале, в тире...

— Опять вернемся к тому же, я исходил из целей. У меня была подготовка к Чемпионату Мира, я могу рассказать про нее. У меня каждый день был расписан по часам.

Начнем с питания. Питание это очень важно, у меня на год была поставлена такая мини-диета, без зажима в плане калорий, минимальное количество углеводов. Но всегда я себя чувствовал легко. Восстановление, исключение получения травм, болезней — за все это отвечает питание. И в результате ты можешь полноценно весь год грамотно построить и его отбить. В принципе, что мне и удалось. Это то, что касается базы: питание, отдых, сон.

Что касается тренировок, у меня было все просто.

Было 2-3 стрелковых тренировки в тире по 200-300 патронов. Это не из-за того, что это мое желание, это ограничение временем, которое я могу провести в тире.

Я не могу стрелять столько угодно, и даже столько надо, я только столько, сколько ограничивает тир. Я стреляю полтора часа (ограничение в тире) Поэтому за полтора часа, а я стреляю не один, а в команде, я выстреливаю 200, максимум 300 патронов. Больше никак не получается. Естественно для хорошего результата надо стрелять больше и чаще. Если бы я мог позволить себе выстроить более четкий процесс, естественно я бы тренировался 5 раз в неделю, с двумя выходными, и было бы не двести-триста патронов, а от 500. Это было бы идеально.

— 2-3 стрелковые тренировки это катастрофически мало.

— Вот ты спрашивала, являешься ли ты профессиональным спортсменом. Да если сказать профессиональным спортсменам, что я тренируюсь в моем виде спорта, в котором у меня специализация, 2-3 раза в неделю, мне скажут: «Дружище, люди занимаются фитнесом 4 раза в неделю, они более профессионалы, чем ты в стрельбе!»

Поэтому все эти победы, которые были — они все вопреки. Это не из-за того, что я натренировался или супер-мотивирован, это просто на каких-то внутренних качествах. Если раньше я думал, что слово «талант» — это точно не про меня. То сейчас, после Чемпионата Мира, может быть и есть доля какого-то таланта. Потому что, ну это же невозможно!

Если сравнивать подготовку, например Эдуардо Де Кобоса. Что далеко ходить, мы его видели весь год, три года. У него колоссальные вложения. Мы не говорим, сколько он тренировался, но его вложения видны. Я, наверное, и десятой части не сделал того, что он сделал. Я даже представить не могу, если бы я мог очутиться в таких же условиях подготовки, что бы со мной было. Мне кажется, это кардинально два разных человека было бы — я сейчас и потом.

— И с Беном Стогером не сравнить.

— Конечно! Он каждый день на стрельбище, пистолет дома. Это постоянный контакт с оружием, тактильные ощущения. От этого никуда не деться.

Это как серфингисты. Кто самый крутой серфингист? — тот, кто живет на волнах. Ты не можешь нахрапом приезжать, кататься на волнах, уезжать. Ты должен постоянно контактировать с тем видом спорта, которым ты занимаешься.

А тут, чтобы контактировать, тебе надо два часа на дорогу в тир и обратно, потом там пока разберешься с оружием и с патронами. Тебе нужно немного обязательно размяться, похолостить. И из твоих полутора часов остался час, и ты начинаешь впопыхах забивать магазины. И только начнешь потихоньку стрелять, за 15 минут заходят и говорят: «Павел, у вас время!» и в такой суете проходят две тренировочки в неделю. Они даже не идеальные!

Может быть, так и куются чемпионы, но честного говоря, хотелось бы чувствовать себя по-другому. Хотелось бы уставать не от разборок с людьми перед и после тренировками, а от тренировок, оттого что ты реально настрелялся сегодня и все, хватит.

— Расскажи про другие аспекты тренировочного процесса.

— Да, да. Я очень много уделяю внимание своей физической форме.

Так как я выбрал для себя путь спортсмена, я понимал, что тренировками в стрельбе мне никак не догнать, по своим финансовым возможностям. Я решил воспользоваться тем, что у меня получается хорошо. У меня получается хорошо двигаться. Передвижения очень важны, особенно я понял это после Чемпионата Мира.

По темпу стрельбы и точности я проигрывал. По объективным причинам, потому что мне не хватало настрела. Но передвижения на тот период я вывел на максимум.

С помощью специальных упражнений из легкой атлетики, из различных подвижных видов спорта. И это вывело меня на хороший результат, с помощью занятий вне стрельбы. Не холощения, не стрелковые тренировки, а именно специальными передвижениями. Не просто бегом, а специальными физическими упражнениями.

Я для себя такую вещь решил: практическая стрельба — это спорт, и мы спортсмены. И слово «спортсмен» подразумевает, что ты должен выглядеть как спортсмен. Я не говорю, что нужно быть как атлет, как бодибилдер, или штангист. Нужно выглядеть как спортивно, иметь подтянутое тело.

Что такое популяризация — это то, как на вас смотрят люди со стороны, не знающие ваш вид спорта вообще. Если взять, например, сто человек из практической стрельбы, то максимум 10 человек будет выглядеть как спортсмены. Но это же очень плохо!

Меня спрашивают: «О, ты занимаешься практической стрельбой? А покажи соревнования» ... Люди смотрят видео и говорят: «Ооо, ты с кем соревнуешься, понятно, почему ты выигрываешь». Они же не понимают, что в практической стрельбе больше важен навык стрельбы, чем твоя спортивная форма. Но с точки зрения обывателя, если он видит человека не в форме, значит он плохой спортсмен.

Я призываю всех спортсменов, наших, в практической стрельбе, поддерживать свою спортивную форму. Не для того, чтобы не перед девочками красоваться или девочкам перед мальчиками, а чтобы мы, стрелки, популяризировали практическую стрельбу как вид спорта, а не как пострелушки или хобби.

— У тебя есть твой собственный комплекс упражнений?

— Да, мой воркаут, комплекс упражнений, разделен на две составляющие. Первое, это общая физическая подготовка, занятия в тренажерном зале. Это легкая подкачка, не стандартная бодибилдерская на массу, а более силовая — на взрыв. Это дает и каркас, и стабилизацию, очень важно, чтобы мышцы были в тонусе. У меня было 3 такие тренировки в неделю.

И три тренировки со специальными упражнениями, легкоатлетические, именно на передвижения. Начиная с разминки, и заканчивая работой с портами, с неудобными положениями, переходы, челноки. Там я работаю с пистолетом airsoft. Я не холощу с ним, это просто элемент безопасности. Чтобы я двигался не только максимально быстро, но и безопасно. Но это все касается подготовки к Чемпионату Мира. Сейчас я этим не занимаюсь.

— Межсезонье?

— Цели нет... Так, легкая физическая активность, чтобы форму не растерять. Я, честно говоря, так насытился пистолетом на Чемпионате мира...

На последнем упражнении, когда все уже отстреляли, а я был крайним там, помню, закончил стрелять, сел и подумал: «Все, сейчас помру». Настолько был эмоционально опустошенным, настолько сильно выдохшимся.

Была тяжелая подготовка, матч, условия. Жили мы во Франции этой чуть ли не в биокапсуле.

Все было сделано так, чтобы мы проиграли. Когда ко мне подходили и говорили: «Ну же, Паша, давай, ты же можешь, победи!» — это даже немного смешило, честно.

— Я тоже наблюдала за вами со стороны. Вы бросили вызов американцам, они его приняли. И на каждом упражнении был бой. Каждое упражнение был бой, накал борьбы был такой, что искры летели во все стороны. И вы постепенно захватывали победу.

— Чем наша команда отличалась от всех команд — у нас невероятно дружеская атмосфера.

Я в России вообще ни с кем не соперничаю. В России если я проигрываю или у меня что-то не получается — я не вообще расстраиваюсь. Я не боюсь проигрывать, я наоборот люблю проигрывать. Проигрыш — это большая мотивация для меня. Если бы я всегда выигрывал, я бы уже не занимался практической стрельбой.

В команде был нереальный позитив. Леша Пичугин и я, мы же стреляли не из своих пистолетов

Мы понимали, что пистолеты не понятно как пристреляны, непонятно как работают и будут ли вообще работать. Гнаться нам за кем бы то ни было, нет смысла. У Леши за час до начала стрельб пистолет начал очередями стрелять, и мы там ходили ему шептало менять.

Но Леша, он молодец, как капитан команды он эмоционально вообще не давал нам унывать. У него самого были ошибки, но не давал гулять эмоциями, держал себя в руках, и нам не давал нам повода расстраиваться. Показывал примером как надо себя вести.

И с помощью настроя боевого, дружеской атмосферы, в отсутствии конкуренции внутри команды, помощи друг другу всеми силами. Когда объективно понимали, что я иду лучше, меня пропускали вперед на брифинге, мне помогали, если я не успевал — давали мне вперед пройти. Была очень хорошая поддержка. Всем видом показывали — к нам лучше не подходить.

Еще один фактор был, и для нас тяжелый и для американцев, то, что мы шли в скводе впереди них. Они всегда видели, как мы стреляли. Как они стреляли, мы не видели, а они наступали нам на пятки и все время смотрели. Что было и нам тяжело. Например, мы начинали стрелять, а они приходили, становились командой и смотрели — это давит несколько эмоционально.

Но и для них была эмоциональная нагрузка, когда мы отлично проходили упражнение, они начинали торопиться, делали дилетантские ошибки. Что конечно не характерно для такого уровня спортсменов как они. Они должны были наоборот думать: ну прошли хорошо и прошли. А они стремились за нами бежать, пытались выиграть.

А ведь известно, если пытаешься выиграть, прыгнуть выше головы, то ты совершаешь ошибки и проигрываешь. Что и случилось. И мы стабильным хорошим настроем их победили.

— Удивительно, ты — один из самых сильных спортсменов в России и мире, и у тебя нет спонсорских предложений?

— Я так скажу, мелких спонсоров много. Но я не понимаю, почему у нас в стрельбе нет спонсоров национальных команд. У нас же есть сборная России в Production, она уже год известна, не нужно совершать дополнительный отбор. Почему этой сборной за год не выдвинуть спонсора. Причем у Федерации есть возможность выдвинуть спонсора именно команде. И команда может готовиться именно от спонсора: футболочки, логотипы и вперед погнали.

Фото: Архангел Михаил

Это в каждом виде спорта так, посмотри на лыжные гонки, например. В других видах спорта есть специализированные спонсоры, которые спонсируют конкретно команду. Например, лыжные гонки — Fisher берет команду, и спонсирует ее.

И это не должно идти от спортсменов, это должно идти от Федерации. Федерация должна быть заинтересована в том, чтобы спортсмен был обеспечен и готов к соревнованиям. А не так что: вот вам билеты, вот вам лот на соревнования и делайте что хотите.

Вот я точно знал, что на Чемпионате Мира я буду в сборной. Я мог ничего не делать, ни стрелять, ни готовиться. Федерация за мной не следит, ни один матч я мог не стрелять. Контроля Федерации за подготовкой сборной никакого не было.

Вот Леша Пичугин, он не выступал целый год. Хорошо, что он ответственный человек и сам готовился, но в другом виде спорта ему бы сказали: «Алексей, Вы включены в сборную, Вы должны выступать на соревнованиях, Вам нужно повышать свой уровень». И тогда Леша, если бы ему помогали в этом, он бы выступал. Но у него свои причины были, и он решил отдохнуть.

Но посыл к тренировкам и развитию не должен идти от спортсмена, особенно на высоком уровне. Я сейчас не про начальный уровень, когда кто-то приходит в стрельбу. Ты сначала достигаешь каких-то высот, на тебя смотрят: ты молодец, и тебя берут и развивают. А когда ты уже в сборной, это же получается как работа. Если не поддерживать спортсменов, то и не будет никаких результатов.

Мы сейчас стреляем реально вопреки всему. Может быть, как и все у нас в России, но здесь реально — вопреки всему!

Если бы я сам не позаботился о том, чтобы мне привезли оружие и патроны из Эстонии, вряд ли мне бы кто-то позвонил из Федерации и спросил: «Паша, а у тебя есть с чем выступать на Чемпионате Мира? Паша, а у тебя есть гостиница?» Нет, все ведут себя, так как будто все нормально.

Ждут, когда ты обратишь внимание на то, что у тебя есть проблемы. Но это же неправильно! Нормальный человек не будет жаловаться, и просить, это вообще не очень хорошо. А тут получается надо переступать через себя и говорить: «Знаете, мне вот в этом году не очень финансово, я не могу приехать на чемпионат мира». Если бы я, например, сказал: «Знаете, я по финансовым причинам не смогу приехать на Чемпионат Мира» — мне бы сказали: «Ок, не приезжай?»

— Ты прав совершенно. Но странно, что пока об этом говорят только в пистолете.

— Я смотрю как в ружье. У них есть патронные заводы, которые спонсируют спортсменов: Азот, Феттер, они хотя бы заинтересованы в спортсменах. А в пистолете вообще ничего нет, это глушняк. О пистолете все говорят, это локомотив, который продвигает практическую стрельбу в России, больше всего народу в пистолете. Но почему-то тут самая плохая ситуация в плане финансирования.

— Чтобы получать поддержку и спонсоров, нужно свой выстраивать свой медийный образ. Как себя видишь ты? Вот есть Эрик, есть Маша, а какой ты?

— Что меня отличает от других? Я молодой и целеустремленный, даже агрессивно — целеустремленный.

Наверное, я злодей. Если бы я сам на себя со стороны посмотрел, то подумал бы — вот злодей!

Ко мне не очень хорошо подходить, я агрессивный. Почему так? Я настраиваюсь таким образом на соревнованиях. Я не подпускаю людей близко, я замкнут в себе на соревнованиях. Я не могу, как Маша, ходить и всем улыбаться, ну разве что среди совсем своих. Близкие знают, что я так настраиваюсь, но со стороны людей может пугать. И команда у меня такая, и вид у нас такой.

Я с детства спортсмен. Меня учили, должна быть спортивная злость, так меня учили в хоккее и в боксе. Ты не должны быть добрым, не можешь быть добрым в спорте.

Злость сама по себе это негативное качество. Но спортивная злость это такая вещь, с помощью которой ты контролируешь свой адреналин. Как говорил Майк Тайсон, великий боксер: «Это как огонь. Если ты не контролируешь его, он все испепелит. Но если будешь контролировать огонь, он принесет только благо: тебе будет тепло, ты приготовишь еду, на тебя не набросится хищник».

Мое главное качество — это спортивная злость.

Но еще я молодой:) Вокруг меня взрослые люди, среди которых я мальчишка. Из-за физического развития и спортивных результатов мне не могут, конечно, сказать: «Эй, Пашуль, сбегай туда-то».

Но все равно проблема есть, особенно в инструкторстве. Я много получил, и мои заслуги в спорте, — это же все большой опыт. И я его полностью фильтрую, и могу людям преподнести множество интересных вещей в стрельбе. Я могу показать на семинарах много нового, которое работает и дает прогресс.

Но в силу возраста — не все это воспринимают. В этом плане тяжело, но мне приглашают, смотрят, учатся. И потом предлагают второй раз, третий.

Хочу получить второе высшее образование в Университете физической культуры и спорта, чисто для себя, потому что я занимаюсь инструкторской и тренерской работой, мне это интересно, это повысит мою квалификацию.

— Расскажи, твой отец привел тебя в стрельбу, дал тебе старт? (Андрей Торгашов — примечание автора).

— Я считаю, в практическую стрельбу надо идти с 14 лет. Я пришел в 2008 — 2007 год, столько мне тогда и было.

Я тогда профессионально занимался боксом, и стрельба мне не особенно нравилась. Я просто не понимал стрельбу как спорт, для меня это были пострелушки с отцом, развлечение. Я привык, что ты приходишь в спортшколу, у тебя тренер, все солидно, четко. А тут раздолбайство, на соревнованиях все пьют — ну какой это может быть спорт?

А у отца была чуйка, он понимал, что все это разовьется, и он меня заставлял заниматься, поначалу сильно. Мне было тяжело: и бокс, и стрельба. Но раз отец сказал — надо делать, других вариантов нет. И я влился, стало нравиться...

А потом я поехал на чемпионат Европы в Сербию (2010 г. — прим. автора). И там был парад, и я понял, наверное, да, что-то в этом есть.

Я занял 4-е место в юниорах, и мне было так обидно. Я еще смотрел на этих юниоров, а они салаги, я бы их как боксер всех порвал бы:) Вот как интересно, я же сильнее был их физически, но стрельба другой вид спорта, тут другие факторы.

Проигрывать я люблю с точки зрения мотивации, но сам проигрыш в тот момент я не понимал: «Ну как же так, человек же слабее меня, и я ему проиграл!» И меня это зацепило. И как раз после этого я перешел к Алексею Владимировичу Рагозину, и я начал заниматься с ним.

Полноценно, он мой первый спортивный тренер. До этого был Владимир Курта, он дал основы, настрельную базу. Самая муторная работа была в начале, у меня был переходный возраст, юношеский максимализм — это все свалилось на плечи Володи, а потом и Рагозина. Время было нелегкое. Но в это время постоянно курсировал отец, до 18 лет активно меня поддерживал, и с точки зрения и занятий, и мотивации. Это была большая поддержка.

— Видно, что его усилия увенчались — серебряная медаль, которая стоит больше золотой.

— Получается да, со стороны отца все было сделано идеально.

Ведь как должно идти развитие спорта молодежи? Естественно, не должно быть такого: «О, вот это классный парень, давай его возьмем в Федерацию и будем ему все оплачивать». Если так сделать с мальчиком или с девочкой, у них пропадет мотивация.

А у меня получилось так: отец вложил много сил, тренеры вложили много сил, Алексей Владимирович вложил много сил. Дальше я стал Чемпионом России в общем зачете, будучи юниором.

И все! Как стопор! Дальше я уперся в стену. Я как спортсмен я хочу больше, но понимаю, что я не могу ничего сделать сам.

Мне у отца стыдно деньги просить. У нас договоренность была такая, что после 18 лет домой только борщ приходи есть, остальное сам. Слава богу, была помощь, мне помогали Алексей Владимирович и Егор Храмов, и Светлана Николаева. И вообще, за поддержку я всем благодарен, все было круто. Все это присутствовало, но не регулярно. В любой момент все могло обломаться. Это не та поддержка, которая должна была быть.

Я все делал сам: тренировочный процесс — сам, билеты купить — сам, найти оружие — сам, денег на все это заработать — сам! Стрельба должна была быть на первом месте, но по факту она была на десятом.

Я хочу сказать одно, сейчас время перемен. Реально все произошло в момент чемпионата мира по пистолету. Наша сборная выступила великолепно. Мы показали характер, показали что можем. И показали, что мы хотим развития, поддержки и показали, что мы можем давать за эту поддержку — результат. Совсем не как футболисты. Мы можем приносить медали и победы. Мы горим этим спортом.

Сейчас Виталий Александрович стал президентом, будут выборы в России, у нас кардинально меняется ситуация. Всем стрелкам нельзя разбиваться по лагерям, регионам или видам оружия. Мы должны сплотиться и все вместе наш спорт двигать. Поддерживать любые начинания.

Чтобы нашу практическую стрельбу максимально популяризировать. Я реально этой темой болею. И я хочу, чтобы, когда я говорю, что я занимаюсь практической стрельбой, люди знали что это такое.

А если ничего не делать для этого, то никто и не узнает. У нас опять будут местечковые соревнования, мы снимем ролик для своих, его посмотрят две тысячи человек и на этом все закончится. Но если мы хотим развиваться, нам надо идти дальше — идти наружу. Мы должны двигать практическую стрельбу как спорт. Мы должны формировать привлекательный медийный образ вовне. Внутри нашей тусовки и так все друг друга лично знаем.

— У тебя есть идеи как это делать?

— В практической стрельбе люди в основном взрослые, занятые, все работают, чего-то достигли. У них времени, сил. Поколение, которое принесли практическую стрельбу в Россию, они взяли и приняли ее такой, какая она есть. Ну, может быть, немного модернизируя под себя. Но чем старше становишься, тем тяжелее что-то новое привносить, тяжелее себя раскручивать на новое.

А нам дали эту стрельбу еще в детстве, и мы ее абсолютно по-другому восприняли. Отцы нам дали так, как они ее воспринимают, но мы-то ее наложили на себя совсем по-другому. И видим ее по-другому, и мне кажется, мир сейчас больше настроен на нас. Все равно спорт должен идти от развития молодежи. За нами будущее. И нормальный адекватный человек из первого поколения должен это понимать и всячески поддерживать развитие молодежи, потому что в дальнейшем это принесет дивиденды. Если не будет молодежи, то все затухнет. И нужна реальная поддержка, и с моей точки зрения ее не хватает.

А про практическую стрельбу никто не знает, молодежь про нее не знает.

А нужно продвигать практическую стрельбу везде, начиная с олимпийской стрельбы, заканчивая там... на самолетах летать. Если будем показывать специализацию в практической стрельбе — все, это провал. Это то, чем занимается Сергей Иванов — он делает классный контент для своих. У него есть 11 тысяч подписчиков в youtube — и это все, кто только возможно, больше никого нет. Мой друг из уважения, может быть, и досмотрит его ролик до конца, но ему будет не интересно, он там ничего не поймет. А нужен развлекательный контент, за которым интересно будет следить, за нами всеми. Или Эрик Грауффел, супер-крутой стрелок, круче его никого не придумаешь. Но его по факту знает в мире пять тысяч человек в мире, также как и меня знают пять тысяч человек. Машу может быть знают больше. Или Андрей Васильевич Кирисенко, заслуженный спортсмен и говорит хорошо. Но вот он выходит — здоровый, бородатый, с ружьем. Для людей со стороны — ну какой он спортсмен? И будет он дальше продвигать стрельбу, будет он делать что-то новое? Да нет, все то же самое будет делать.

Вот у нас построятся новые объекты, вложится куча денег, и все будет круто... для 500 человек. Мы все должны максимально продвигать нашу стрельбу. Потому что все объекты, которые были построены — они должны наполняться народом. Что толку от Парка Патриот, если он пустой стоит? Нет массовости. А массовость придет, когда про нас будут говорить как про теннис. Ведь совсем недавно он никому был не нужен. Начали заниматься политики, и сразу: «О! это элитный вид спорта» — взяли, подхватили и сейчас все смотрят теннис, его везде показывают. У нас тоже политики занимаются.

У нас уже есть аудитория, есть соц.сети, есть ресурсы, нужно только заниматься этим проектом. Только нам всем стрелкам нужно сплотиться, поддерживать начинания друг друга. Вот есть Lady Russia IPSC, надо не лениться делать репосты, ставить лайки. Выложила Алена Карелина фоточку — то же самое. Потому что это все надо делать, всячески поддерживать тех, кто занимается продвижением. И самому стараться, рассказывать, привлекать.

— И что ты хочешь дальше делать?

— Я хочу, мое желание — занять в Федерации должность по работе с молодежью. Сейчас у нас нет никакого отделения, кабинета по развития молодежи. Все говорят, что нужно молодых развивать, но никто толком этим не занимается.

Но если поставить опять тех же самых людей, ничего не изменится. Человек, который развивает молодежь, должен разговаривать с ней на одном языке, но должен быть авторитетнее. А у меня, например, или у Маши все это есть: мы старше, у нас есть опыт, и мы знаем, как достигаются спортивные победы. У меня есть понимание отбора молодежи — как это делать правильно, потому что я сам сталкивался с этими трудностями: какой человек достоин того, чтобы его двигали, а какой нет. В этом плане у меня выстроена четкая позиция — как общаться, как сказать, в какой момент помогать, кому нужна или не нужна помощь.

И сам факт, чтобы Федерация развивалась, нужно пускать молодых. У меня возраст подошел, когда я уже могу это делать, я окончил Университет, мы готовы работать и получать опыт. Я не говорю, что мы сразу начнем великие дела вершить. Мы должны постепенно влиться в это, сидеть на заседаниях, слушать и потом постепенно принять эстафету и развивать самостоятельно.